Будни и праздники семейства «Бетховенов» из Актау

Моя бывшая соседка в очередной раз приехала из Узеня и зашла нас проведать. Она жалела, что уехала из Актау, скучала, поэтому искала повод заглянуть на огонёк. Айсулу – так её звали – как обычно, трещала без умолку, заразительно смеялась, задавала множество вопросов и сама же на них отвечала. А я наблюдала за кипучей энергией этой женщины и вспоминала наше тесное проживание – семья жила этажом выше, с соседями не церемонилась – все, что в ней происходило, было слышно в нашей квартире.

Эти шумные жильцы поселились в нашем доме в середине 90-х годов и сразу сделались примечательными личностями. Буквально через несколько дней они постучались в нашу дверь и стали на повышенных тонах, сверкая глазами и отчаянно жестикулируя, выражать ноту протеста – почему нет горячей воды, как будто непосредственно мы занимались водоснабжением и несли за это личную ответственность. Дескать, что это такое – они перебрались в областной город, надеясь, что здесь центр цивилизации, а тут невиданное безобразие – воды нет. Кое-как я убедила крикливую компанию обратиться в ЖЭК или ТВС и высказать им свое мнение об отсутствии «цивилизации». Однако этим же вечером, когда стемнело, ничто не помешало «цивильным» людям вывалить строительный мусор прямо с галереи. Теперь уже мне пришлось выражать бурные эмоции, потому что снятая со стен шпаклевка усеяла всю площадку возле подъезда, а куски старых обоев повисли на деревьях, как истрепанные крылья невиданных птеродактилей. На мое возмущение супруги пожали плечами – в Узени так и поступают с мусором. Контейнера? Ещё чего! Не барское это дело – ноги ломать, таская пакеты с мусором с пятого этажа! И послали меня туда, где встречаются все посланные подобным образом умники.

Самое выдающееся в этой семье то, что ее глава был профессиональным музыкантом. Притом, как все порядочные семьи, по их глубокому убеждению, днем домочадцы спали, а ночью начинались концерты. Сочинялись песни, сонаты и кантаты, все это исполнялось на разных инструментах и сопровождалось громогласным пением в микрофон. Сам музыкант называл себя «казахским Бетховеном» и был в глубоко в этом убежден. Пел он красиво, что и говорить, но очень громко и не вовремя.

На музыкальное поприще Муса, то бишь «Бетховен», старался привлечь и дочку. Но на его детях, как это часто бывает, природа хорошо отдохнула, можно даже сказать – выспалась от души, так как ни слухом, ни голосом небо девчонку не наградило. Но папаша отчаянно старался привить ей эти способности и занимался с дочуркой упорно и самозабвенно. Поэтому всевозможные рулады, больше похожие на завывание и блеяние, долгое время сопровождали наш сон, а точнее, бессонницу.

Айсулушку приобщать к певческому мастерству было лишним. Она считала, что вокальный талант у нее не хуже, чем у мужа, пела часто, но фальшиво, по поводу и без. А поводов было хоть отбавляй. Богемная жизнь кипела во всех своих проявлениях: с песнями и плясками отмечались все праздники вплоть до дня взятия Бастилии и фестиваля пиратов, зазывалось большое количество гостей, и веселье длилось, как всегда, до утренней звезды, пока эти гости в изнеможении не падали кто где, а некоторые прямо на галерее, хорошо – квартира угловая.

Частенько Муса отлучался на гастроли, а точнее, на корпоративы. И тут уж его жена отрывалась по полной. Она не собиралась отказываться от устоявшихся традиций, и гулянки продолжались на полную катушку. Однажды я не выдержала и поднялась наверх в надежде призвать соседей к порядку и тишине. Наивная! Достучаться до них оказалось делом не из простых – басы и скрипки заглушили бы и минометные выстрелы. Но когда дверь все же распахнулась, меня подхватили несколько рук и втащили в квартиру. Заспанная, в халате поверх ночной сорочки, с всклоченными волосами я чувствовала себя, как карась на сковородке. Мои призывы к совести при всем желании расслышать было невозможно. «Тёплую» компанию составляли одни мужчины, и только хозяйка бала красовалась между ними, как роза среди лопухов. Поэтому они так обрадовались, что к ним случайно попала еще одна особа противоположного пола, хоть и не в лучшем виде. Вечернее платье в данном случае, судя по их настроению, они считали необязательным и даже лишним. В общем, чтобы отбиться от чересчур настойчивых кавалеров, пришлось истошно звать мужа.

Бывали у Айсулу и чисто женские коллективы. Такие посиделки проходили по привычному сценарию: сначала оживленные разговоры, потом энергичные танцы, типа «гороховская плясовая» или «чеботаевская топотуха», затем хоровое пение и как изюминка вечера – сольное выступление артистки «больших и малых театров». Самыми любимыми ее песнями были «Синий иней» и «Там, где клён шумел…». Их она исполняла самозабвенно, с надрывом, выдавливая слезу у слушателей. Голос с хрипотцой выдавал энное количество выпитого – почему-то именно подшофе «певица» начинала сипеть и хрипеть. Прямо высокая школа Высоцкого.

Как-то раз в школьном дворе, который находится у нас под окнами, мы услышали нестройный хор голосов, затягивающий песню про клен. Кто осмелился покуситься на репертуар нашей соседки? - недоумевали мы. Брошенный с балкона взгляд внес ясность в загадку: жена «Бетховена» руководила импровизированным ансамблем, оглашая окрестности хмельными трелями. Довольный вид ее говорил о том, что талант не пропьёшь. Пусть все знают, как хорошо она поет, и наслаждаются доморощенным искусством.

Постоянные отлучки музыканта сыграли с ним злую шутку. Будучи женщиной раскрепощенной и без комплексов, его жена решила, что не будет ничего страшного, если ее временное одиночество скрасит другой мужчина. Не видя большой разницы между возвышенными творческими личностями и тружениками приземленных профессий, она отдала предпочтение местному сантехнику, жившему тремя этажами ниже. Одинокой она чувствовала себя, надо сказать, довольно часто, поэтому король воды и пара практически не вылезал от своей пассии. Соседская девчонка, дружившая с дочкой Айсулу и частенько видевшая у них в квартире «друга семьи», была строго предупреждена никому об этом не рассказывать. Но это имело такой эффект, как если бы данный наказ объявили по телевизору: через некоторое время об амурной истории знал весь дом. Кроме, конечно, мужа. Соседи посмеивались, но не злорадствовали, зная компанейский и непосредственный нрав Айсулушки.

Как-то под самый Новый год Мусу пригласили выступить на очередном корпоративе. Известно, что такие новогодние застолья длятся всю ночь, поэтому наша легкомысленная  бабочка решила и себе устроить «именины сердца», пригласив в гости ухажера. Однако муж неожиданно освободился раньше и через час после ударов курантов, когда веселье еще в самом разгаре, прибежал домой, чтобы продолжить праздник дома. Но на его настойчивый стук никто не открывал. Мужчина подумал, что жена ушла в гости. И поскольку ключей у него не было, он спустился к нам. Весело рассказывая последние новости, он сопровождал их шутками и анекдотами – настроение у него было приподнятое. Муса демонстрировал свой концертный пиджак малинового цвета с золотой оторочкой, который вывернутый на изнанку превращался в белоснежный смокинг. Все эти манипуляции мы наблюдали с нервным напряжением, сидя как на иголках, потому что сверху раздавался предательский скрип. Когда сосед остановил поток своего красноречия, то в паузе, в наступившей тишине, услышал то, чего мы боялись. Спохватившись, мы стали громко разговаривать и смеяться, но было поздно – у нашего гостя в ушах отдавались только зловещие звуки. Забыв свой парадный фрак, он ринулся к входной двери и вверх по лестнице. Громоподобные колотушки в дверь и окна своей квартиры, а также угрозы выломать стены и выбить стекла были слышны, наверное, и в соседних микрорайонах. Когда благоверная показалась на пороге, ее муж напоминал разъяренного тигра, сумасшедшего Отелло и огнедышащего дракона, вместе взятых.

Все соседи в эту ночь вдобавок к празднику, в качестве завершающего штриха – вишенки на торте, получили аттракцион невиданной ревности. Любовника как корова языком слизала. А «коварная Матильда» носилась по этажам с дикими воплями «Спасите, помогите!», «Караул, убивают!» Муса летал за ней со скоростью ветра. Надо заметить, что он имел внушительные размеры. Его можно было принять скорее за борца Бамбулу, чем за творческую личность.  И кулаки у него были под стать фигуре, а в них маячило что-то на манер дубины – огромная скалка или герлыга. Ею он пытался достать беглянку, но она ловко уворачивалась – понимала, что будет, если муж ее настигнет. Этот бег с преследованием поднял на ноги всех жильцов, и после многочисленных попыток обуздать разгневанного рогоносца словом погоня закончилась физическим вмешательством неравнодушных соседей. Долго еще маэстро вырывался из их цепких рук и разражался громами и молниями. Кое-как его успокоили и посоветовали чаще находится дома, раз взял в жёны «роковую женщину».

«Печать Иуды» Айсулушка все же заработала – несколько дней у нее на лбу красовалась шишка, а под глазом фиолетовым отливом сиял фингал. После такого форс-мажорного происшествия она стала немного спокойнее, притихла и зачастила к родне в 27-й микрорайон. Мусу мы стали видеть чаще – обычно он шел в пустую квартиру с пакетиком магазинных пельменей или аккуратно нес пяток яиц. Хозяйки-то нет дома, значит, и обед приготовить некому. Хотя Айсулу такая хозяйка, что у нее не то что мыши давно повесились в холодильнике, но и тараканы подохли с голоду. Женщина-праздник, одними словом.

Вскоре их дочка вышла замуж за узеньского парня. Перебрались туда и родители – опять вернулись в город, из которого в свое время переехали в Актау, как в цивилизованное место.

Теперь вот Айсулу сидит у нас на диване, вспоминает, как прекрасно им жилось рядом с нами, и недоумевает – какой черт их дернул уехать из Актау. Хоть бери и меняйся обратно. Да, действительно, с ними наши будни были гораздо веселее. Плохое забылось, а хорошее осталось в память о тех годах, когда соседи еще дружили, помогали друг другу и ходили в гости без приглашения – просто так.       

Фото msnnet.ru