В Актау пожилой мужчина живет без света, газа и воды и не получает пенсию

Тонны грязной одежды, пластиковые бутылки, доски, целлофановые пакеты, остатки еды, тараканы с палец длиной на стенах, в двух комнатах горы мусора величиной с человеческий рост. В квартиру не зайдешь без противогаза, устойчивый запах человеческий испражнений бьет в нос. У окна сидит еще не старый человек, ему всего 64 года, но выглядит как дряхлый старик.Это Григорий Овсиенко. Вот уже три года он вынужден жить в квартире, превращенной в свалку отходов.

Чуть больше трех лет назад у Григория Ивановича умерли один за другим жена и младший сын. Старший, ему сейчас чуть больше сорока, уже давно страдает психическим заболеванием. Периодически он проходит лечение в психоневрологическом диспансере. В перерывах между лечением, бродит по «мусоркам» и тащит в квартиру отца все, что попадется под руку. За короткое время «Плюшкин» завалил жилье под самые потолки.

- А что я ему скажу, если он душевно больной? - сам себя спрашивает Григорий Иванович.

Когда – то это была приличная семья: Григорий всю жизнь проработал в тогдашнем ПУСе водителем, жена - почтальоном. Растили двоих сыновей. От предприятия мужчина получил трехкомнатную квартиру. В один момент все рухнуло. От окурка, который бросил старший сын, случился пожар, сгорела почти вся квартира. Потом заболела и умерла жена, а вскоре скончался и один из сыновей. Григорий Иванович потерял всякий смыл в жизни, правда, в бутылке его искать не стал. Несмотря на свой запущенный вид, мужчина не алкоголик. Тем более, где взять на выпивку, если в доме даже куска хлеба нет?  Вот уже год, как Григорий Овсиенко должен получать пенсию, но одни документы сгорели, другие украли. Без бумажки, как говорится, ты букашка. В таком же положении оказался и этот мужчина.

- С Собеса приходила женщина, сказала, чтобы я ей позвонил насчет пенсии, а когда я все – таки позвонил, она мне ответила, что документов у вас нет, поэтому и пенсии тоже нет. Я поинтересовался: «А разве архива тоже нет?» Они не хотят ничего искать, – считает Г. Овсиенко.

 

Сам мужчина восстанавливать свои документы не в состоянии. Он еле – еле передвигается по квартире на костылях, на ногах уже образовались гнойные раны, зрение сильно испортилось.

- Недавно приходил участковый, забрал все документы, якобы для того, чтобы у меня их никто не отобрал. Это был наш участковый 27 микрорайона, я его в лицо знаю, – уверяет мужчина.

На вопрос: «Где же Вы спите?», мужчина показывает рукой в сторону зала (вернее той комнаты, что когда – то была залом). Питается Григорий Иванович тем, что принесут добрый люди. Продавщицы из ближайшего ларька иногда дают буханку хлеба и кефир, а питьевую воду приносит соседка. В квартире нет газа, света и технической воды (отключили за неуплату), не работает сантехника.

- Дайте мне свет, газ, я умею готовить, я все умею делать. Тут приходили, просили, чтобы я ушел в Дом Престарелых. Зачем? У меня же есть собственная квартира, – вполне резонно замечает Григорий Иванович.

Мы обратились к городской отдел занятости и социальных программ. Там нам рассказали, что знают про существование такого мужчины. «Там такая антисанитария!»- открыли нам Америку в горСобесе.

- Мы решили, что хороший вариант для восстановления документов Григория Ивановича – сделать это через Центр адаптации. Мы нашли для него место в этом Центре, специально вызвали Газель, еле - еле спустили его с 4 этажа. И что вы думаете? Через час он вернулся домой. Сказал, что не хочет ни в какой Центр, что у него есть своя квартира. Что мы еще можем сделать? Больше ничего! – заявили в городском отделе занятости и социальных программ.

 

На вопрос «Что мы еще можем сделать?» у нас нашелся встречный вопрос: «А действительно ли было сделано все?». Правда, задать его по адресу – начальнику одного из отделов СОБеса мы так и не смогли. Очень занятая руководитель постоянно отсутствовала на месте.

Еще несколько вопросов так и остались без ответа: «Где логика: чтобы восстановить документы человека, для чего его нужно поселять в какой – то Центр? Зачем, если мужчина не бомж и не алкоголик?»

Наверняка, есть иные механизмы для восстановления документов. И в собесе просто о них забыли, не знают или делают вид, что не знают.

Пока те, от кого зависит жизнь больного, одинокого человека задаются вопросом «Что мы еще можем делать?», Григорий Овсиенко ежедневно умирает от голода, а его пенсия, которую он должен получать уже как год, копится где- то на счетах.