Я просто прошу прощения - мать одного из подозреваемых в убийстве Дениса Тена

На днях министр внутренних дел Калмуханбет Касымов сообщил новость о том, что расследование убийства фигуриста Дениса Тена близится к завершению, и скоро это громкое дело будет передано в суд. В преддверии уголовного процесса сами собой возникают вопросы: что из себя представляют парни, подозреваемые в убийстве именитого спортсмена, в каких семьях они родились и какое получили воспитание? Журналист Экспресс К приехал на малую родину подозреваемого Нуралы Киясова, чтобы услышать мнение обо всем случившемся из уст самых близких ему людей – матери и отца.

Гульзира Наушабаева и Даулетбек Сейтов живут в селе Казах Дихан Меркенского района Жамбылской области.

Разговор проходил у ворот небольшого домика, видимо саманного, который значительно отличался от добротных домостроений жителей этого аула.

– В 1994 году у вас родился Нуралы. Каким он был в детстве?

– Он послушным был. В школе характер свой не показывал. Четыре класса он окончил в Казах Дихане. Но здесь только начальная школа, поэтому в пятый класс он пошел уже в школу № 4 им. Тилемис Батыра в селе Актоган, это примерно в трех километрах отсюда. Детей школьный автобус забирал. Дисциплина у Нуралы была хорошая, а вот учебу не тянул – на тройки учился. После девятого класса поступил в меркенский колледж, в 2012 году его окончил. В это время мы с мужем как раз развелись.

– Вот как? А кто явился инициатором развода?

– Муж. На почве ревности. Но на самом деле у него появилась другая женщина. Я уехала вместе с дочкой в свой аул Сыпатай Батыра. А сыновья остались с отцом – старший и младший. Нуралы сразу отправился в Алматы, где он жил, где работал, я не знаю.

– Но как же? Вы ведь мать. Неужели душа не болела?

– Болела, конечно… Но он так решил. Хотел самостоятельности. Временами звонил, говорил, что все у него хорошо, что с друзьями снимают квартиру. Его алматинских друзей, честно скажу, я не знала.

– Денег вам не посылал?

– Нет. Я и не просила, наоборот, говорила ему: мне денег не надо, ничего не надо, я сама себя прокормлю, лишь бы ты никуда не вляпался, ни в какую историю не попал… А он уверял: нет, мама, у меня все нормально.

– А на что же вы жили с дочкой? Ваш бывший муж хоть помогал?

– Алименты платил, 15 тысяч тенге в месяц. Больше ничего. Работы в Сыпатае нет, поэтому мы там год пожили, и с дочкой переехали в Мерке – снимали там квартиру, а я устроилась работать в школу техничкой. Нуралы иногда приезжал, сестренке подарки привозил: то конфеты, то мороженое, однажды платьице привез.

– А вам подарки?

– Нет-нет! Я ему говорила: ты деньги зря не трать, не раскошеливайся. Мне ничего от тебя не надо, лишь бы был здоров.

– Вы помните, когда его первый раз задержали?

– В 2016 году. К нам пришел участковый и сообщил, что сын в Алматы снял с машины магнитофон. Был суд. До суда он три месяца сидел под арестом. И из зала суда его отпустили. Потерпевший мужчина сказал: ладно, он молодой, жизнь впереди, я его прощаю.

– А вы-то хоть его поругали?

– Он меня заверил, что больше такое не повторится. После суда мы год прожили у сестры в селе Жамбыл (рядом с райцентром Мерке. – Авт.), потом дочку я оставила там, чтобы не отрывать ее от учебы, и вместе с сыном уехала в Алматы.

– Как же вы оставили младших детей? Они ведь, наверное, в вас больше нуждались?

– Я решила быть рядом с Нуралы. На всякий случай. У него вообще-то характер тяжелый. Он скрытный, неразговорчивый. Утром уйдет, вечером придет. Говорил мне, что работал на автомойке, а летом вязал веники для бани. А я трудилась в столовой посудомойкой. Потом муж предложил сойтись, чтобы склеить семью, и я вернулась к нему в Казах Дихан.

– Как вам стало известно, что совершил ваш сын?

– Пришли полицейские, сказали, что сына задержали, что подозревается в убийстве. После этих слов я упала в обморок. Не верю я, что это он убил. Он ведь у меня не такой, он крови боится…

– Кто из них двоих ударил ножом, Нуралы или его подельник, разберутся следствие и суд. Но зеркала-то с машины он снял. Ведь уже не первый раз владельцев машин обкрадывал! Вообще, Гульзира, вы свою родительскую вину чувствуете за недостаточное воспитание?

– Ничего не могу сказать… Я просто прошу прощения…

После этих слов Гульзира расплакалась.

zakon.kz